Вяземская операция

Окружение

В этой ситуации спасти четыре окруженные дивизии ефремовской армии мог бы своевременный приказ о прорыве в обратном, восточном, направлении. Командующий армией Ефремов такого приказа самостоятельно отдать не мог, поскольку это противоречило бы ранее полученным приказам командующего фронтом, поэтому он попытался решить проблему ограниченными силами: «Командиру 1293 сп (стрелкового полка. — NT) из р-на Буканово немедленно выступить по маршруту Малиновка — Гриденки — Белый Камень — Савино, выбить противника из Захарово, восстановить положение, после чего продолжать продвижение в р-н сосредоточения 160 сд (стрелковой дивизии. — NT), где и поступить в подчинение командира дивизии…»

Однако решить задачу не удалось. Вспоминает жившая в то время с родителями, сестрами и братом в деревне Буканово Александра Вороватова, которой зимой 1942-го было 9 лет: «Мы с братом как-то пробежали и за двор сели. А пули свистели, как все равно град какой. А наших русских только один пробежал. Их, говорили, всех побило… Пришли немцы, нас всех собрали в один дом, согнали… Потом с этого дома погнали нас в Химино, недалеко. Нас пригнали в Химино, половина Химино горела. Там тоже всех собрали. Пришел немец, всех выгнал и дом зажег. Нам некуда было идти. Пошли мы вперед и дошли до Бурково, тоже там немцев много…»*

Штаб армии, оставшийся вне окружения на станции Износки (железнодорожная ветка Вязьма — Калуга), выполнял свои обязанности далеко не лучшим образом, во многом по причине постоянных «срывов» начальника штаба генерал-майора Кондратьева. В апреле член Военного совета 33-й армии доносил о его состоянии «наверх»: «В работе вял, совершенно безынициативен; работой отделов товарищ Кондратьев не руководит. В результате работа оперативного отдела поставлена плохо, еще хуже — работа разведотдела. Состояние этой работы в частях совсем плохое. Кондратьев систематически бывает пьян. 6 марта 1942 года он в пьяном виде подписал явно невыполнимый боевой приказ. В результате части понесли ненужные потери. 3 апреля 1942 года он явился на доклад к бывшему члену Военного совета Шляхтину при сильном опьянении, а на следующий день это категорически отрицал. О пьянстве и безделье Кондратьева знают все в штабе и частях, в силу чего авторитета Кондратьев никакого не имеет». Осуждать генерала легко, но следует учитывать, что за первые полгода войны он дважды побывал в окружении, а это не могло не сказаться на психике. Впрочем, гибнущей армии от этого было не легче…

Ефремов прилагал значительные усилия для того, чтобы хоть как-то пополнить тающие силы своих дивизий, однако ситуация складывалась чрезвычайная. В первых числах апреля начальник особого отдела НКВД Западного фронта докладывал: «За последнее время положение частей ударной группы 33-й армии стало еще более затруднительным. Отрезанность ее от баз снабжения чрезвычайно осложнила положение со снабжением боеприпасами, продовольствием и лишила возможности частям группы пополняться личным составом. В результате такого положения значительная часть артиллерии законсервирована из-за отсутствия горючего и боеприпасов… Пополнение личным составом не производится. Особенно напряженное положение со снабжением частей группы продовольствием. Питание личного состава состоит из небольшого количества разваренной ржи и конины. Соли, жиров и сахара совершенно нет…»

Захоронения советских военнопленных

Советские воины и добровольцы-ополченцы из Москвы, попавшие в плен в ходе операции, содержались в немецком пересыльном лагере дулаг № 184 в Вязьме. Смертность в лагере доходила до 300 человек в день.

На территории лагеря находилось 40 рвов размером 4х100 метров, по площади равным примерно четырём футбольным полям, в которых захоронено, по разным данным, от 70 до 80 тысяч человек. По состоянию на 2009 год на захоронениях погибших размещаются огороды, гаражи, машиностроительное предприятие и местный мясокомбинат, в здании которого лагерь и располагался. Могилы десятков тысяч погибших, расположенные на территории предприятия «Вяземский мясокомбинат», по состоянию на июль 2009 год, никак не обозначены.

Что произошло?

К концу сентября на московском направлении Западный, Резервный и Брянский фронты имели 1,25 миллиона человек, 1000 танков и 1370 самолётов (с дальнебомбардировочной авиацией и ПВО). Им противостояли 1,93 миллиона немцев, у которых было 1320 самолётов и 1700—2000 танков. Точное их количество до сих пор неизвестно, так как за две недели до этого части Гудериана замкнули киевский котёл на Украине, и из-за быстрого марша на огромное расстояние часть танков была неисправна. В любом случае очевидно — немцы превосходили советскую сторону как в людях, так и в танках в полтора-два раза.

Надвигающееся немецкое наступление само по себе не было секретом. С 10 сентября Генштаб и Ставка непрерывно бомбардировали командование трёх фронтов требованиями готовиться к нему. Тем не менее того, что случилось 30 сентября, никто с советской стороны не ждал. Неожиданностью стал не сам факт немецкого наступления, а его колоссальный успех. На всех трёх фронтах удары наносились не там, где их ожидало командование, а сильно в стороне. Плотные советские группировки, прикрывавшие брянское, ярцевское и ельнинское направления, оказались в котлах, охваченных с флангов ударными группировками противника. Зато там, где советские командиры фронтов создали свои «кулаки», удара в лоб так и не последовало.

На северной части московского направления в первую неделю боёв был образован вяземский котёл, куда попало 37 дивизий и 9 бригад (пара бригад равноценна одной дивизии). На юге частями Гудериана был создан брянский котёл — на 27 дивизий и 2 бригады. Всего из 95 советских дивизий и 14 бригад были окружены 64 дивизии и 11 бригад, то есть 70 процентов всех частей. Это довольно редкий в истории войн случай. Обычно окружить настолько большую долю войск, растянутых на фронте в 800 километров, просто физически не удаётся. Ведь окружаемый пытается предпринять какие-то меры, чтобы избежать окружения. В сентябре-октябре 1941 года этих мер принималось недостаточно. Типичным примером может быть ситуация с 16-й армией Рокоссовского, у которой «…имелся вариант на случай, если, несмотря на все наши усилия, противнику всё же удастся прорвать оборону. Этот вариант определял, как должны отходить войска». Он был доложен командующему Западным фронтом И.С. Коневу ещё до немецкого наступления, но тот, как отмечает Рокоссовский, отклонил вторую его часть, предусматривавшую порядок вынужденного отхода.

Общий масштаб вяземской катастрофы был так велик, что даже сегодня его трудно установить точно. Официальные данные говорят о потере от 500 000 до миллиона человек в первые пару недель.

Память

Сегодня историки и любители военной истории, вспоминая бои под Вязьмой зимой-весной 1942 года, продолжают задавать главный вопрос: кто же все-таки повинен в гибели 33-й армии? Кто-то возлагает основную вину на Жукова, кто-то его защищает и видит главную причину неудач в действиях Ефремова и его штаба… Слишком велик объем материала, слишком много противоречий в документах и воспоминаниях выживших участников тех событий, слишком полярны исторические и нравственные подходы исследователей. Но вряд ли кто-либо сможет поставить под сомнение вывод, сделанный по итогам тех боев аналитиками Генерального штаба РККА: «…Западная группировка 33-й армии честно и доблестно дралась до конца своего существования. При недостатке в боеприпасах и продовольствии она два с половиной месяца дралась в полном отрыве от своих войск, нанося большой урон в живой силе противнику, и сковывала его большие силы своими действиями…»

* Здесь и далее сохранен стиль документа.

* Интервью Александры Вороватовой, ноябрь 2016 года, из архива автора.

Фото: military.wikireading.ru

Удар на Вязьму

На московском направлении успех декабрьского контрнаступления дался большой кровью. В конце января командующий Западным фронтом генерал армии Георгий Жуков докладывал Верховному главнокомандующему: «За декабрь и 15 дней января Западный фронт потерял убитыми 55 166 человек, ранеными и больными 221 040 человек, а всего за 45 дней напряженных боев фронт потерял 276 206 человек. За это время пополнения получено около 100 тыс. человек, из них в январе, на 28.01., получено только 19 180 человек из занаряженных 112 тыс. Большинство дивизий и стрелковых бригад сейчас настолько обескровлены, что не представляют никакой ударной силы. Многие дивизии имеют по 200–300 штыков, а стрелковые бригады и стрелковые полки по 50–100 штыков…»*

Одной из армий, на которые легла основная тяжесть контрнаступления, была 33-я — под командованием генерал-лейтенанта Михаила Ефремова. С тяжелейшими боями и большими потерями она успешно наступала в юго-западном направлении: к 26 декабря 1941 года полностью освободила Наро-Фоминск, 4 января 1942 года — Боровск, а 19 января — Верею. После месяца с лишним наступательных боев армия, как и весь Западный фронт, остро нуждалась в отдыхе и пополнении, но 17 января, накануне взятия Вереи, Ефремов получил приказ Жукова продолжить наступление: по замыслу командующего фронтом, 33-я армия и силы 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Павла Белова должны были в районе Вязьмы окружить значительную часть войск группы армий «Центр». В этом им должны были помочь войска Калининского фронта, наносившие удар на Вязьму с севера. В частности, в приказе говорилось: «Командарму 33… Создалась очень благоприятная обстановка для быстрого продвижения 33 АРМИИ в район ВЯЗЬМЫ в тыл вяземской группировки противника. ПРИКАЗЫВАЮ: Одновременно с ликвидацией противника в ВЕРЕЕ главными силами с утра 19.01.1942 года форсированным маршем выходить в район ДУБНА, ЗАМЫТСКОЕ, имея в дальнейшем задачей, в зависимости от обстановки, удар на ВЯЗЬМУ или в обход ее с юго-запада. Передовыми частями в район ДУБНА, ЗАМЫТСКОЕ выйти не позднее 19.01., главными силами — 20.01.42 года».

План Жукова был крайне рискованным, что в 1960-е и он сам признал в мемуарах: «Критически оценивая сейчас эти события 1942 года, считаю, что нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы». Командующий фронтом исходил из того, что немецкие силы истощены и не смогут противостоять рвущимся на запад советским войскам. Немцам действительно здорово досталось в декабре-январе, но решительные меры немецкого командования и в первую очередь только что назначенного под Москву «мастера обороны» Вальтера Моделя позволили германской армии заткнуть бреши в обороне и вновь сомкнуть фронт за спиной прорвавшихся советских соединений. Корпус Белова и значительная часть войск Ефремова оказались в окружении.

Истинные причины поражения и победы

Начнём сначала: 30 сентября советские войска под Москвой объективно были намного сильнее, чем в октябре-декабре. Чтобы понять, почему Красная армия не сдала столицу, надо выяснить, почему она за первую неделю октября потеряла сотни тысяч своих солдат, а также Вязьму, Брянск, Орёл и великое множество других городов.

Современные российские историки дают на этот вопрос простой ответ: «Вермахт обладал «чудо-оружием»… крупные самостоятельные механизированные соединения», а у Красной армии они отсутствовали, потому что в ходе летних боёв немцы их уничтожили. Такой ответ усугубляет загадку. Ведь летом 1941 года мехсоединения не помогли РККА остановить немцев, а осенью — когда советская сторона осталась без них — Вермахт всё-таки забуксовал. Но на секунду забудем о неувязках историков. Может, что-то подскажут участники событий?

Все генералы Московской битвы в мемуарах указывают одну и ту же причину вяземской катастрофы: не были «своевременно определены направление главных ударов противника», отчего против них не сосредоточили основные силы и средства. Вермахт бил в слабые места советской обороны, достигая локального превосходства за счёт пассивных участков. Но почему советская сторона не определила «направления главных ударов противника»?

А. Исаев, один из ведущих исследователей этой стороны войны, утверждает: «Возможности советской разведки по вскрытию перемещений «меча-кладенца» — моторизованных корпусов — были совершенно ничтожными. Перегруппировка крупных механизированных соединений происходила так быстро, что кормившаяся огрызками сведений о движении немецких войск разведка не могла своевременно указывать на создание ударных «кулаков» на том или ином участке фронта». Беда даже не в том, что мемуары участников Московской битвы резко противоречат этим словам. Хуже то, что они лишь запутывают дело. Механизированные соединения у немцев к середине октября 41-го не исчезли, и они по-прежнему оперативно перегруппировывались, пытаясь нащупывать слабые места в прореженной советской обороне. Но теперь у них, почему-то, ничего не получалось.

Ход битвы

22 октября (3 ноября) авангард русской армии под командованием генерала М. А. Милорадовича и донского атамана М. И. Платова, видя расстройство в войсках противника, пропустил корпус Понятовского и атакой разрезал итальянский корпус Богарне в районе села Максимова (в 13 км от Вязьмы), оседлав Смоленскую дорогу. Солдаты Богарне бежали в беспорядке. Отрезанный 1-й корпус Даву оказался в критическом положении, впереди дорога перерезана Милорадовичем, на хвост колонны насели казаки Платова и дивизия Паскевича.

Корпуса Богарне и Понятовского вернулись на помощь корпусу Даву. Соединёнными усилиями французы оттеснили заслон русских с дороги. Соединение корпуса Даву с остальными проходило под фланговым оружейно-пушечным огнём, под постоянными атаками. Затем корпуса отошли к высотам у Вязьмы. Здесь находился корпус маршала Нея, и вместе четыре корпуса, численность которых оценивается в 37 тысяч солдат, организовали оборону.

Два маршала и два генерала, собравшись на совет, решили продолжать отступление, и около 2 часов дня Богарне и Понятовский с боем начали отходить. Даву последовал за ними, но под напором русских его войска обратились в бегство. Последним выступал Ней. Он пропустил другие корпуса через город. Наконец около 6 часов вечера Ней под натиском русских вынужден был очистить город, перейти через реку Вязьма и уничтожить мост.

Милорадович продолжил преследование французов до Дорогобужа, в то время как казаки Платова и Орлова-Денисова по обеим сторонам от дороги препятствовали фуражировке противника и уничтожали его мелкие отряды. Главная армия Кутузова двигалась на Ельню, продолжая совершать так называемый фланговый марш параллельно отступающему Наполеону.

Вяземский Котел

Вяземский котел – трагедия, о которой забыть невозможно, ведь она унесла сотни тысяч жизней солдат Красной армии. Об этой странице в истории нашей страны написано немало, всем известна была цель «Барбаросы» и это же, конечно, была Москва. Причем, немцам уже надоело терять драгоценное время, поэтому и был разработан план разгрома советских войск в направлении Москвы и прежде всего, целью были войска Западного направления, которые должны были быть разбиты путем двойного окружения в районе Вязьмы.

Вяземский котел 1941 года

«Тайфун». Именно так была названа операция, которая была проведена немцами и которая позволила немецкой группе армии «Центр» прорвать оборону наших войск и окружить в районе Вязьмы четыре армии, а это 37 дивизий, 31 артиллерийский полк, 9 танковых бригад. Но, наши бойцы не сдавались. Даже, видя преимущество немецких войск, безысходность ситуации, они продолжали, раненные, голодные, сражаться, лишь бы не дать фашистам прорваться к Москве, лишь бы задержать противника, позволив остальным войскам укрепить оборону.Тогда Красная армия понесла огромные потери и прежде всего – это человеческие жизни, вот только о настоящих цифрах долго замалчивали, об этой странице в истории говорили мало и очень кратко, занижая потери. Но цифры невозможно скрыть и факты остаются фактами, а они говорят, что в Вяземском котле погибла значительная часть наших солдат а это около шестисот тысяч человек. До сих пор под Вязьмой поисковики находят заросшие травой боевые машины, захоронения, тела погибших, которые сложно распознать. До сих пор там не вспахивают поля, потому что они покрыты человеческими костями. Что обиднее всего, в советское время на месте трагедии не было установлено ни одного памятника, посвященного героям, людям, которые отдали свои жизни и лишь в 2005 году возле Богородицкого села был открыт большой мемориальный комплекс.Оценить всю масштабность трагедии Вяземского котла сложно оценить. Карта сражения передает лишь самую малость масштабов охвата территории сражения и сотен тысяч человеческих судеб.

Вяземский котел карта

Да, о трагедии, о Вяземском котле уже сказано и будет еще сказано немало. Еще будет написано множество работ, будет много споров и дискуссий ,во время которых одни будут говорить о подвиге красной армии, которая сумела задержать немцев в октябре 41-го на две недели и своим подвигом спасла Москву, а другие же будут говорить о позоре, ведь за столь короткое время немцам удалось уничтожить значительное количество наших сил, а кто-то скажет, что жертвы были напрасны и бессмысленны.Но, как бы то ни было, правда будет одна, Вяземский котел унес сотни тысяч жизней, и часть погибших до сих пор остается на полях под Вязьмой. И уж об этих потерях, об этом подвиге, об этих жертвах забывать нельзя, какой бы правда ни была, какую бы теорию не выдвигали историки и исследователи.Представляем Вашему вниманию фильм Вяземский Котел — У края пропасти. 22 июня, посвящается.

https://youtube.com/watch?v=QfLbaiBpmaw

• Просмотры: 7488
• Комментарии: 0
• 22 06 16

Новости по теме:

В поисках потерянного штаба

Кроме 70 процентов всех частей в окружение попали ещё и штабы 7 из 15 советских армий. Штабы фронтов окружения избежали, однако толку от этого было мало. Г.К. Жуков, которого Ставка направила разобраться с тем, что вообще происходит на московском направлении, долго ездил на своей машине взад-вперёд, не в силах сразу найти штабы фронтов. Они уже 7—10 октября не имели постоянной связи со Ставкой, отчего выяснить их местоположение не удавалось.

Жукову повезло: через какое-то время по косвенным приметам штабы он всё же нашёл. И застал там такую, например, картину: «На вопрос, где командующий, начальник штаба ответил: «Неизвестно». Поговорив с обитателями такого не слишком информированного штаба, Жуков «узнал очень мало конкретного о положении войск Резервного фронта», которым этот штаб в теории управлял. Поэтому он «сел в машину и поехал в сторону Юхнова, надеясь на месте скорее выяснить обстановку». Она, по его словам, оказалась простой: «К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты».

Назовём вещи своими именами: когда назначенный на выручку представитель Ставки выясняет положение войск не у штабистов, а методом «поехать на машине и самому посмотреть», то речь идёт о полной потере управления войсками. Она произошла потому, что во избежание окружения вместе с войсками, штабы и командиры фронтов очень быстро отходили на восток, теряя из-за спешки по пути друг друга. Обычно, чтобы такого не случилось, создаются какие-то планы на случай отступления, но комфронты западного направления планы отхода не любили. Так что потеря ими управления в результате немецкого наступления — явление вполне закономерное.

Ход операции

8 января в наступление перешли ударные группировки Калининского фронта. На следующий день войска левого крыла Северо-Западного фронта (3-я и 4-я Ударные армии) начали Торопецко-Холмскую операцию. К середине января войска Калининского фронта глубоко охватили с запада и востока оленинскую группировку, 39-я армия вышла в её тыл, в район Сычёвки.

10 января началось наступление войск Западного фронта. Сломив упорное сопротивление врага, они освободили города Можайск, Верею, Медынь, Киров, Людиново и Сухиничи. Осуществление прорыва обороны противника на правом крыле силами 1-й ударной, 20-й и 16-й армий под Волоколамском и Шаховской с целью выйти на Сычевку и с востока отсечь Ржевскую группировку, а также прорыв в центре Западного фронта создали предпосылки для рассечения обороны врага на вяземском направлении и охвата вяземской группировки противника с юго-востока. Однако 19 января, вопреки плану Г. К. Жукова, по личному распоряжению И. В. Сталина 1-я ударная армия (В. И. Кузнецов) была выведена из боя и передислоцирована в район Демянска: части 16-й армии (К. Рокоссовский) были передислоцированы на юг. Войска 20-й армии (А. Власов) преодолеть оборону противника и завершить рассечение Ржевско-Вяземской группировки не смогли и перешли к обороне. Идея наступать на всех фронтах, провозглашённая И. В. Сталиным 5 января 1942 года, но не подкреплённая ресурсами, привела к потере инициативы, срыву контрнаступления под Москвой и неоправданным жертвам под Ржевом.

А. Гитлер снял с постов командующего 4-й танковой армией генерал-полковника Э. Гёпнера (8 января), командующий 9-й армией генерал-полковник А. Штраус 15 января был сменён генералом В. Моделем. 20 января на посту командующего 4-й армией Кюблера сменил Г. Хейнрици.

В результате энергичных мер нового командующего 9-й армией В. Моделя был закрыт прорыв в обороне западнее Ржева и перерезаны коммуникации 39-й армии, части сил 29-й армии и 11-го кавалерийского корпуса.

22 января Ставка передала в состав Калининского фронта 3-ю и 4-ю ударные армии Северо-Западного фронта. Наступление войск Западного фронта (33-й армии, 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и 4-го воздушно-десантного корпуса) на Вязьму, начавшееся 26 января во взаимодействии с 11-м кавалерийским корпусом Калининского фронта, успеха не имело.

Немецкий танк PzKpfw IV на затопленной дороге в лесу, март 1942 года

1 февраля была восстановлена должность главнокомандующего западным направлением, на которую был назначен генерал армии Г. К. Жуков, сохранивший пост командующего Западным фронтом. Ставка потребовала завершить разгром основных сил группы армий «Центр». В это же время немецкое командование подтянуло подкрепления, которые во взаимодействии с авиацией отбили атаки советских войск на Вязьму. Одновременно противник нанёс сильные контрудары по коммуникациям выдвинувшихся вперёд 33-й, 39-й и 29-й армий, войска которых вынуждены были в начале февраля перейти к обороне.
В течение второй половины февраля и марта 1942 года 43-я армия безрезультатно пыталась пробить коридор к 33-й армии. Навстречу прорывающимся частям группы Белова 14 апреля наступала 50-я армия Западного фронта. Но уже 15 апреля, когда до окруженной армии Ефремова оставалось не более 2 километров, немцы отбросили части 50-й армии, и наступление захлебнулось.

С вечера 13 апреля всякая связь со штабом 33-й армии теряется. Вопреки плану штаба Западного фронта и распоряжению Г. К. Жукова выходить на Киров, И. В. Сталин лично даёт М. Г. Ефремову разрешение на выход по кратчайшему пути на Угру, где остатки армии попадают в засаду. Армия перестаёт существовать как единый организм, и отдельные её части пробиваются на восток разрозненными группами. 17 или 18 апреля раненый М. Г. Ефремов покончил жизнь самоубийством.

В конце марта — начале апреля войска Калининского и Западного фронтов предприняли ещё одну попытку разгромить ржевскую, оленинскую и вяземскую группировки и соединиться с войсками, действовавшими в тылу противника в районе Вязьмы, но опять без успеха.

16 апреля 1942 года Ф. Гальдер записал в дневнике: «Русская 33-я армия ликвидирована…»

20 апреля войска получили приказ о переходе к обороне на рубеже Ржев, Гжатск, Киров, Жиздра.

Бои 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса в окружении продолжались до середины июля 1942 года, когда они были окончательно разгромлены (операция «Зейдлиц»). Командующий 39-й армией генерал-лейтенант И. И. Масленников был эвакуирован, его заместитель генерал-лейтенант И. А. Богданов погиб в окружении.

Предыстория

Наполеон, отступая из Москвы, прибыл в Вязьму 19 (31) октября. Здесь он приказал маршалу Нею пропустить растянувшиеся на дороге войска и сменить в арьергарде маршала Даву. Чтобы отбиваться от наседающих казаков, арьергарду приказано двигаться в сомкнутых каре. До подхода русского авангарда через Вязьму не успели пройти 4-й корпус генерала Богарне, 5-й корпус генерала Понятовского и арьергардный корпус Даву. По сведениям Шамбре, силы французов насчитывали 37 500 человек:

• 1-й пехотный корпус Даву — 13 тысяч человек;
• 3-й пехотный корпус Нея — 6 тыс. человек;
• 4-й пехотный корпус Богарне — 12 тыс. человек;
• 5-й пехотный корпус Понятовского — 3,5 тыс. человек;
• 1-й и 3-й кавалерийские корпуса и кавалерия, состоявшая при пехотных корпусах — 3 тыс. человек.

У М. А. Милорадовича — 24,5 тысяч человек:

• 2-й пехотный корпус— 7 тыс. человек;
• 4-й корпус — 7 тыс. человек;
• 2-й и 4-й кавалерийские корпуса — 3,5 тыс. человек;
• 26-я пехотная дивизия Паскевича — 4 тыс. человек;
• пять казачьих полков Платова — 3 тыс. человек;
• 84 орудия.

Авангард русской армии под командованием генерала от инфантерии М. А. Милорадовича (2-й и 4-й пехотные корпуса, 2-й и 4-й кавалерийские корпуса, 17 500 солдат, 84 орудия) приблизился к Вязьме в ночь на 22 октября (3 ноября). 5 казачьих полков (3 тысячи) под начальством атамана М. И. Платова и 26-я пехотная дивизия Паскевича были приданы Милорадовичу. Непосредственное преследование французов по Смоленской дороге вела 26-я пехотная дивизия Паскевича (4 тысячи человек). Всего силы русских оцениваются примерно в 24 500 солдат.

Кутузов послал на помощь Милорадовичу 1-й кавалерийский корпус Уварова (менее 2 тыс.), однако из-за больших болот в тех местах корпус Уварова не смог соединиться с авангардом и участвовать в сражении.

Основная русская армия во время Вяземского сражения находилась примерно в 8 км к югу от Вязьмы, в город не входила, а обошла его с юга и вышла на дорогу Вязьма—Ельня.

Итог битвы

Отступающие войска французов под Вязьмой. Хромолитография Адама

Результаты боя изложил Кутузов в донесении Александру I от 28 октября (9 ноября) из Ельни. По его словам 22 октября (3 ноября) взято 2 тысячи пленных и один генерал, по словам пленных французских офицеров французы потеряли до 7 тысяч убитыми. Свои потери Кутузов оценил в 800 убитых и 1000 раненых. В донесении Кутузов также указал отбитые казаками Платова и Милорадовичем 8 орудий и 800 пленных за время преследования противника 23 октября (4 ноября) — 26 октября (7 ноября) до Дорогобужа.

По данным Шамбре французы потеряли 4 тысячи убитыми и ранеными и 3 тысячи пленными. Надпись на 22-й стене Храма Христа Спасителя указывает на потери русских в Вяземском сражении в 1800 человек.

Из записок Ермолова:

На следующий день после битвы пошёл первый снег. Это значительно ухудшило положение усталой и голодной Великой Армии.

Поражение лучших французских корпусов под Вязьмой окончательно подорвало моральный дух в наполеоновских войсках, с этого момента их отход превратился из вынужденного тактического маневра в катастрофическое отступление.

Из письма Нея начальнику Главного штаба маршалу Бертье:

Итог битвы

Отступающие войска французов под Вязьмой. Хромолитография Адама

Результаты боя изложил Кутузов в донесении Александру I от 28 октября (9 ноября) из Ельни. По его словам 22 октября (3 ноября) взято 2 тысячи пленных и один генерал, по словам пленных французских офицеров французы потеряли до 7 тысяч убитыми. Свои потери Кутузов оценил в 800 убитых и 1000 раненых. В донесении Кутузов также указал отбитые казаками Платова и Милорадовичем 8 орудий и 800 пленных за время преследования противника 23 октября (4 ноября) — 26 октября (7 ноября) до Дорогобужа.

По данным Шамбре французы потеряли 4 тысячи убитыми и ранеными и 3 тысячи пленными. Надпись на 22-й стене Храма Христа Спасителя указывает на потери русских в Вяземском сражении в 1800 человек.

Из записок Ермолова:

На следующий день после битвы пошёл первый снег. Это значительно ухудшило положение усталой и голодной Великой Армии.

Поражение лучших французских корпусов под Вязьмой окончательно подорвало моральный дух в наполеоновских войсках, с этого момента их отход превратился из вынужденного тактического маневра в катастрофическое отступление.

Из письма Нея начальнику Главного штаба маршалу Бертье:

Итог сражения

Отступающие войска французов под Вязьмой. Хромолитография Адама

Результаты боя изложил Кутузов в донесении Александру I от 28 октября (9 ноября) из Ельни. По его словам, 22 октября (3 ноября) взято 2 тысячи пленных и один генерал, по словам пленных французских офицеров, французы потеряли до 7 тысяч убитыми. Свои потери Кутузов оценил в 800 убитых и 1000 раненых. В донесении Кутузов также указал отбитые казаками Платова и Милорадовичем 8 орудий и 800 пленных за время преследования противника 23 октября (4 ноября) — 26 октября (7 ноября) до Дорогобужа.

По данным Шамбре, французы потеряли 4 тысячи убитыми и ранеными и 3 тысячи пленными. Надпись на 22-й стене Храма Христа Спасителя указывает на потери русских в Вяземском сражении в 1800 человек.

Из записок Ермолова:

На следующий день после битвы пошёл первый снег. Это значительно ухудшило положение усталой и голодной Великой Армии.

Поражение лучших французских корпусов под Вязьмой окончательно подорвало моральный дух в наполеоновских войсках, с этого момента их отход превратился из вынужденного тактического манёвра в катастрофическое отступление.

Из письма Нея начальнику Главного штаба маршалу Бертье:

От: admin

Эта тема закрыта для публикации ответов.